Максим Брехт: «Своим сидром я раскрываю красоту окружающего мира»

У меня из прошлого накопилось много компетенций в разных областях. Когда я пришел в сидроделие, понял, что здесь много ниш, в которых можно применять мои компетенции, применять научный метод. Мне пришлось и приходится разбираться в микробиологии, садоводстве, питомниководстве, инженерии, винодельческих процессах, где свое любопытство можно удовлетворять бесконечно. Например, сейчас мне не хватает знаний по органической химии: нужно понять, как протекают процессы, связанные с аминокислотами, серосодержащими соединениями, какие есть пути трансформации ароматических соединений и так далее.

Так что это постоянный процесс обучения и творчества. Можно подумать, что сидр — это ремесло, но это так только до момента, пока не научишься его делать. Сидродел, как художник: сперва необходимо освоить палитру. Я начал делать сидр в 2011 году, в 2017 после учебы в Cider Academy в Англии стал делать осознанно, и только спустя пять лет понял, что достиг уровня, когда могу реализовывать то, что хочу.

Сидроделие и садоводство мне дают возможность жить здесь и сейчас. И мне не надо зарабатывать деньги для того, чтобы пожить потом. Именно это в IT мне сильно не нравилось — то время, которое я тратил на работу, не было временем жизни. То есть заработанные деньги мне приходилось использовать для восстановления — на поездки, развлечения и так далее, просто чтобы прийти в себя. Я от этого избавился и счастлив.

Как ты оцениваешь перспективы отечественного сидра?

Сейчас зарождается российская школа сидроделия. Не думаю, что для кого-то это уж очень сильная мотивация, но это факт. Те сидроделы, которые сейчас делают натуральный продукт, — пионеры.

Например, у меня хорошо получается айс-сидр. В Европе его почти не делают, только в Канаде, откуда он родом. Я считаю, что отечественный айс-сидр имеет все шансы успешно конкурировать на международном уровне.

Как говорил авторитетный винный эксперт Денис Руденко, отечественное сидроделие примерно на 10 лет отстает от отечественного виноделия. При этом сейчас есть хорошие российские вина, которые котируются даже в международном масштабе. И я уверен, что за ближайшие 10 лет у нас появятся свои сидровые сады, улучшится компетенция производителей, и как следствие, сами сидры станут гораздо лучше.

Например, хороший сидр, по-моему, лучше шампанского (я сравнивал игристые вина с ценником до 2 тысяч рублей). Кстати, в последнее время винные сомелье иногда берут на дегустации сидры, ставят их вместе с игристыми, и люди зачастую не понимают, что пьют сидр.

Но здесь есть еще один аспект. У нас виноделие сосредоточено на юге, что логично, потому что там растет виноград. Владеть винодельней — статусно и дорого. В то же время многие находящиеся в Москве, Питере или Туле, где виноделие отсутствует, тоже хотят быть причастными к этой статусной истории, но по разным причинам не могут. Так вот в последнее время стало заметно, как некоторые состоятельные люди обратили свое внимание на сидроделие и закладывают большие яблоневые сады — это можно делать по всей стране без ограничений. Нельзя сказать, что это тенденция, но точно — первые прецеденты.

Складывается впечатление, что в производстве ты пытаешься контролировать все процессы. Это вообще возможно?

Я часто слышу упреки, мол, не возомнил ли я себя вершиной мироздания, коль пытаюсь контролировать саму природу. В моем случае это все работает по-другому: я только фиксирую то, что сделала природа. Чем больше я узнаю, тем больше я вижу красоты в мире и могу попытаться ее воспроизвести.

То есть любое знание для меня — это еще один кирпичик в фундаментальной модели моего мироощущения. Когда этот кирпичик встает на свое место, случаются озарения, разгораются связи с другими, может, более важными откровениями, как в электрической цепи. Происходят классные вещи из серии «Эврика!».

Другими словами, выясняя что-то новое, делая эксперименты и закрепляя тем самым знания, я для себя расширяю картинку, делаю доступной красоту окружающего мира и получаю возможность взять из него что-то, огранить это, положить, грубо говоря, в бутылку и показать другим людям: «смотрите, как бывает очень красиво и классно»! Моя роль здесь минимальна по сравнению с миллионом случайных факторов самой природы.

Кроме того, знания позволяют мне понять, где нужно вмешиваться, а где можно оставить как есть. Как резюме, моя цель — найти, огранить и создать некое сенсорное ощущение, которым можно насладиться. Именно сенсорное — аромат, вид, вкус, ощущения, может быть даже звук. И остается надеяться, что это породит изумление и удовольствие.