В целом мы много работаем, причем работа не всегда связана с производством сидра. Это и какие-то технические моменты, и посадка яблонь, и благоустройство участка. В определенный момент мы начали проводить на производстве все больше времени и пришли к пониманию, что хотим тут жить и отдыхать, гулять по своим садам. Сейчас сидродельня достраивается, а мы создаем свой собственный мир, в котором нам приятно находиться. Вокруг нас сформировался такой образ, будто Poma стоит особняком. Но мы в целом для всех открыты, стараемся ездить на тематические мероприятия, общаться. Но правда еще и в том, мы делаем только то, что любим, и это многим может казаться необычным.

К аромату сидра мы относимся очень серьезно, как виноделы. Если чувствуем даже слабый дефект, никогда не выпустим продукт в продажу. Это должен быть гармоничный, сбалансированный напиток с нашим фирменным стилем. Должна чувствоваться натуральность. Мы используем яблоки только без обработок. Сидр получается живой, там нет сульфитов, пастеризации и фильтрации. Чем мы отличаемся от других? Есть один нюанс, причем вынужденный — у нас очень низкие температуры брожения. Мы одни из немногих, у кого сидр бродит и выдерживается при температуре +4, +5 на протяжении всей зимы. За счет этого мы и контролируем профиль, который прослеживается во всех наших сидрах. Например, в позапрошлом году мы забраковали три емкости из-за проблем с температурным режимом. Было очень жаркое лето, а у нас в активном состоянии велась стройка и мы не могли полностью закрыть помещение от наружной температуры. В итоге не справились с контролем основного брожения, и сидр получился непохожий на нашу обычную стилистику.

А еще мы стараемся делать продукт из ингредиентов, которые растут в нашей местности - в суздальском районе или непосредственно на нашей земле. Владимирская вишня, муромская облепиха, клубника с участка, черемуху в саду у мамы Ромы собираем. Абрикос, правда, у нас был привозной — дикий из Дагестана. Но абрикос у нас не растет, а нам нравится его вкус и ароматика. А вот дикие груши свои собираем. Тем самым мы хотим подчеркнуть терруарность в сидре.

Что касается производственных объемов, то в прошлом году был неурожай, мы произвели очень мало сидра — 10 тысяч бутылок. Сырье пришлось покупать, а необработанные яблоки найти было крайне сложно. При этом нынешним составом мы можем произвести около 30 тысяч бутылок. В качестве годового оборота этой выручки будет достаточно. Плюс параллельно мы делаем мероприятия, связанные с сидром и прекрасной природой, окружающий нас: экскурсии на сидродельни и сады, ужины под открытым небом. В этом году впервые проведем забег, который, возможно, впоследствии через несколько лет будет окупаться.

По сравнению с виноделием производство сидра более окупаемая и маржинальная история. На старте в вине — с посадкой виноградников — должны быть десятки миллионов. А в сидроделие можно зайти с куда более скромной суммой. Но и конкуренция растет, появляется много новых сидроделов. Потребитель хочет все пробовать, чтобы дальше на чем-то остановиться. И в целом это нормально.

При этом в вине — что очень здорово — присутствуют сортовые особенности. Винодел не будет делать продукт из первого попавшегося винограда, он заранее определится с сортом и будет его искать. Если в сидроделии был такой же подход, можно было бы приблизиться к философии вина. Но у нас другая ситуация: наступает сезон и появляется головная боль, где бы взять хоть какие-нибудь яблоки — в Калужской, Тамбовской, Рязанской области и так далее. Именно поэтому мы начали разбивать собственные сады. Так что сидр — это сидр, не вино.

Сегодня каждый сидродел у нас идет своей дорогой, развивает направление по своему видению. Никто никого не копирует, что круто! Правда, не очень нравится, что развитие сидра в основном связано с какими-то различными вкусовым добавкам, поднимающими продажи. Хотелось, чтобы сидроделы были больше нацелены на развитие и улучшение сухого классического сидра. Хотя то, что две наши сидродельни получили недавно золотые награды в США, говорит о том, что сидроделие в России идет семимильными шагами, а планка, поднятая ребятами, находится очень высоко.